Большой иврит-русско-ивритский словарь д-ра Баруха Подольского и программы для изучения иврита
   
Продукты Обновить Купить
  Новости

Словарь OnLine


ИРИС v4.0 (бесплатно)

IRIS Mobile

Форум

Барух Подольский

Тематические словари

Регистрация

Последние версии

Обновления сайта

Ивротека

Русско-ивритский словарь

Словарь в WAP

Отзывы

Контакты

Q&A IRIS Mobile
 

 

 

 

О компании

Разработчик словаря и программ для изучения иврита, а также этого сайта -
компания OLAN AT&S Ltd. Более подробную информацию о компании можно найти здесь.



 
Турагентство IsraTravel
Заказ туров и отелей в Израиле по доступным ценам.
 
 

Тина Бродецкая

Барух Подольский > Вечер памяти Баруха Подольского 27/04/2011 > Тина Бродецкая

Ведущий: Спасибо! (Аплодисменты) Так, теперь я попрошу последнего подельника группы Подольских, Тину Бродецкую.

выступает Тина Бродецкая

   Барух и Тина Бродецкая познакомились на фестивале молодежи и студентов (1957), вместе действовали и проходили по одному делу.
Самый страшный период моей жизни, – вспоминает Тина Бродецкая, – это 10 месяцев одиночки на Лубянке… Отчиму они сказали, что если он не признается, что написал антисоветскую статью (он написал о еврейском театре и артистах, которых уничтожил Сталин, о Михоэлсе, и эту статью я передала в Израильское посольство), то они сгноят его пятилетнего ребёнка и жену. Он признался… 10 месяцев меня допрашивали только по ночам, 10 месяцев не давали спать, 10 месяцев горел свет… одиночка. Единственная отдушина – библиотека на Лубянке: Байрон, Шелли... Я читала, перестукивалась с моим соседом…
Когда дали читать дело, я поняла, что все мы вели себя достойно. Нас было шестеро: мой отчим, я, Борис, Дора, Семён (родители Бориса), наш учитель Григорий… Доре и Семёну дали по 7 лет, Боре дали 5 лет, а нам дали меньше. Судья-генерал отверг измену Родине. Нас судил военный трибунал... Я не была на блатной работе, и в каптёрке не работала. Копала котлован, работала на лесоповале... кайлила, кирковала, открывала силосные ямы в 40-50-градусный мороз...Израиль давал мне силы держаться и жить. Меня освободили в 1961 году. Мы начали во всю заниматься тем, чем мы занимались до тюрьмы, забыв о том, что во второй раз можно получить 10 лет. Мы стали снова добывать литературу, продолжать встречи с работниками посольства..."
Тина Бродецкая: В этом зале присутствует много моих друзей. Великолепных, на иврите можно сказать – יפי נפש אמיתיים («яфей нефеш амитиим», «воистину прекрасных людей»).
«Борьба невозможна. Всякая деятельность бесполезна. Примирение подло». 
Это – эпиграф из моего дневника, школьного, который по сегодняшний день находится, видимо, в архивах КГБ. В серой и стылой Москве ходили многие из моих друзей. Мы друг друга не знали, в т.ч. и Боря. Мы не знали ещё друг друга. Но каждого из нас преследовали мысль и чувство: «Что делать? Как помочь своему народу? Как помочь ему расправить спину и поднять голову, стать гордым и бороться за своё право жить свободно?!».
1955 год: я уверена, что Боря в это время давно уже связался с израильским посольством, так же, как и я: с Йосефом Авидаром и Давидом Бартовом, Горевым и его женой Хасей, Агмоном, Равэ и многими, многими другими.
А в 1957-м году наступил Фестиваль! И вдруг, в толпе я вижу невысокого роста парнишку, который «вещает» - объясняет людям что такое Израиль, и как надо жить. Евреям. Я, конечно, тут же с ним познакомилась и, таким образом, завязалась наша связь. Подпольная, духовная, страшно опасная. Потом – Военный трибунал Московского округа, суд, потом – лагеря.
На суде мы с Борей встретились впервые после года следственных одиночных камер Лубянки. Это был уже 1959-ый год, а нас арестовали 25-го апреля 1958-го года. Мы беседовали, и мы с Борей рассказывали друг другу о том, что мы говорили на следствии, и как следователи реагировали.
Следователи расспрашивали нас:  «Что вы читаете? Какую литературу вы берёте в библиотеке?» (через «кормушку» нам давали список книг). И я ему рассказала, как я моему следователю сказала: «Давай я тебе стихи почитаю!» Следователь обрадовался. Хотел завязать дружбу! И я ему говорю:
«Я вырос в чужбине холодной
Сыном неволи и скорби народной
Два достоянья дала мне судьба:
Жажду свободы и долю раба»
И, конечно, я сказала: «Это стихи Семёна Фруга!». Боря мне ответил, что читал своему следователю нечто подобное, но в прозе. Не в стихах, он сказал, а в прозе.
Я считаю, что мы прожили счастливую жизнь! Я убеждена в этом. Это - не мои слова. Это – слова Давида Хавкина, одного из лучших моих друзей. Давид говорит: «Я счастлив, и даже доволен, что я был в тюрьме. Почему? Да потому, что только там я приобрёл настоящих друзей!»
И вот сегодня мы ещё живы, ребята! (аплодисменты)

Перепечатка, переиздание или публикация материалов этого раздела в любом виде без разрешения администрации сайта запрещены.


 
Политика безопасности © Д-р Б. Подольский © 2004-2011 OLAN AT&S Ltd.