 |
|
|
На Лубянке.
На Лубянке
А в Москве дело раскручивалось всё шире. Взяли Тину Бродецкую и её отчима Дробовского. Взяли и учителя иврита, старика Зильбермана. Их всех выследили "хвосты", ходившие за Подольскими с начала 1958-го года, если не раньше. Начали «приглашать на беседу» знакомых и сотрудников Семёна и Доры. Но все держались достойно, никто не стал поливать их грязью. Напротив, все говорили о них как о людях очень хороших, честных и отзывчивых.
В университете студенты группы, в которой учился Борис, решили отправить в Московское управление КГБ делегацию, чтобы объяснила там, какой хороший комсомолец и отличный студент Борис Подольский – он даже был комсоргом группы! Этим ребятам сразу сказали без обиняков, чтобы убирались домой подобру-поздорову и помалкивали, пока целы.
Школьный друг Бориса Юра Бутман, узнав от соседей, что вся семья арестована, сам пошёл на Лубянку: хотел объяснить, что Боря – честный и хороший человек, и сажать его не за что...
Юру продержали там до ночи, пытались выжать из него что-нибудь против друга, но ничего не добились и к полуночи выпустили.
|
Юра Бутман. Москва, 1958г. |
Вызвали на допрос Гарика, служившего в армии, но он и в самом деле ничего не знал: интереса к еврейским делам и к Израилю он никогда не проявлял, и Подольские не посвящали его в эту часть своей жизни. Тем не менее его долго ещё трепали на допросах, на армейских политзанятиях и комсомольских собраниях.
А в камерах Лубянки шла своя жизнь. Следствие длилось с 26 апреля 1958 года по январь 1959 года.
Дора считала, что ей скрывать нечего. Держалась спокойно и уверенно. По всему поведению следователей она понимала, что всё равно дадут срок максимальный. Ей во всяком случае. Пыталась только снять обвинения с других, всё взять на себя. Одиночество её не тяготило, можно было читать книги – библиотека на Лубянке была богатая. Барух старался все обвинения взять на себя.
Барух:
На первом допросе молодой, наглый следователь ругался: «А знаешь, что тебе положено за твои дела? Смертная казнь!»
- За какие «дела»?!
– Связь с заграницей, антисоветская агитация и пропаганда...
В протоколы допросов он всё пытался вставить слова и фразы, которых я не говорил. Дважды я заставил его переписать протокол допроса. Тогда появился другой следователь, майор Будников, гораздо более опытный, много старше. Он сказал, что мне грозит от трёх до десяти лет заключения. Я заметил, что прежний следователь пугал меня смертной казнью, и услышал в ответ, что прежний следователь, оказывается, мне не врал, и это было действительно так, но вышел новый указ по этой статье. Мне, значит, просто повезло...
Ну, не совсем так, конечно. Расстрел по законам даже советским за агитацию и пропаганду не полагался. Но закон как раз в те дни действительно изменили: вместо 10 лет написали максимум 7. Тут нам всем действительно повезло. Те, кого взяли на год раньше, в 1957-м, по той же статье 58-10 получили по 10 лет. А таких было немало: молодёжь поверила в «оттепель». В Ленинграде, например, судили группу Пименова – он, талантливый математик, рассказывал своим друзьям о преступлениях советской власти, написал протест против ввода советских войск в Венгрию. Его осудили на 10 лет.
Наиболее серьёзным выглядело «изготовление антисоветской литературы». Статьи Доры, переданные в израильское посольство, стали главным обвинением, а Дора – главной обвиняемой.
Интересно, что рукописные переводы на русский из статей Зальцберга и Говарда Фаста, сделанные Дорой за год до ареста, разошедшиеся среди многих знакомых и родственников, ни разу никем не упомянуты в этом деле. Видимо, про этот эпизод в КГБ ничего не знали: невероятно, но факт – никто не донёс.
В январе их всех перевезли в тюрьму Лефортово.
Однако, Подольских в их деле ещё ждали неожиданности.
Перепечатка, переиздание или публикация материалов этого раздела в любом виде без разрешения администрации сайта запрещены.
|
|
