 |
|
|
Шпионаж по-советски.
Шпионаж по-советски
Их уже именовали «антисоветской организацией» и обвиняли по двум статьям: «Антисоветская агитация и пропаганда с использованием национальных предрассудков» - статья 58-10, часть вторая, и «участие в антисоветской организации» - статья 58-11, хотя никакой организации на самом деле не было. Термин «с использованием национальных предрассудков» существенно увеличивал срок.
Но «дело» получалось липовое: во всей найденной литературе трудно было наскрести что-нибудь явно антисоветское. КГБ рассчитывал сделать открытый показательный процесс с покаяниями подсудимых, а выходило, что показать нечего: никто из них не каялся.
Более того, из-за липового обвинения мог выйти и международный скандал, если процесс будет открытым, и на нём будут иностранные корреспонденты. Всё-таки это был уже 1958-й год, а не 1952-й. О деле Подольских знали в посольстве Израиля, могло стать известно и в других странах. Дора очень надеялась на суде высказать всё и быть услышанной людьми в зале. Этого работники КГБ допустить не могли. Придуманный ими трюк давал возможность провести закрытый суд. Вот как это сделали:
По окончании следствия обвиняемые, в соответствии с законом, получили все материалы дела для прочтения.
Много было там любопытных деталей в допросах, но в конце оказался истинный сюрприз: обвинение в государственной измене «путём передачи секретных сведений иностранному государству»!
Какие секреты? А вот какие: когда-то, в 1944-1949 годах, Дора Борисовна преподавала русский язык в техникуме при авиационном заводе в Филях. Туда можно было доехать трамваем почти от самого дома в Дорогомилово, где они жили. После часа езды в громыхающем по рельсам вагоне кондукторша звонко выкрикивала:
- Авиазавод! Последняя остановка!
Здесь Дора выходила из трамвая и мимо ограды завода шла в техникум, в класс. К заводу она не имела отношения и за проходной ни разу не была.
Однако, следователи рассудили иначе: техникум вплотную примыкал к авиазаводу, значит, Дора Кустанович знала местоположение завода и могла передать эту «важную государственную тайну» израильтянам. В обвинении не говорилось, что передала, но что «могла» передать. Тот факт, что об этой «важной государственной тайне» в течение десятков лет много раз в день громогласно объявляли в трамвае кондукторы, в обвинении отмечен не был…
Но «могла» недостаточно для предъявления конкретного обвинения, и поэтому к делу была приложена справка из КГБ, согласно которой «работникам КГБ достоверно известно, что израильская разведка знает точное местоположение авиазавода в Филях». Буквально так и было написано!
И это обвинение тоже предъявили Доре. Она по всем статьям шла как главная обвиняемая.
Однако, выглядело обвинение уж очень глупо. Очевидно, для большей надёжности добавили ещё зацепку: Гарик, племянник Доры, выросший в семье Подольских, в то время проходил службу в советской армии.
Барух:
Служил он на какой-то снабженческой базе, по долгу службы ему часто приходилось бывать в Москве, и он, естественно, заглядывал к нам. Меня однажды поразило, что, уезжая от нас на свою базу, он взял с собою хлеб и сахар – солдаты голодали. Так вот, обвинение гласило, что мы могли знать расположение военного объекта, на котором служил мой двоюродный брат, и могли передать эти сведения в Израиль. В действительности мы ни разу не поинтересовались, где находится его часть.
Вообще-то это называется «пришей кобыле хвост»: все эти обвинения строились на словах «могли передать».
Тем не менее, на основании обвинения в передаче «секретов» Израилю дело Подольских передано в Военный трибунал, и судить их должна Военная коллегия Верховного суда РСФСР. Так был обеспечен закрытый суд.
Шпионаж, измена родине – за это могли приговорить и к расстрелу.
Перепечатка, переиздание или публикация материалов этого раздела в любом виде без разрешения администрации сайта запрещены.
|
|
